"Уныние - великий грех"
Часть 13
Часть 13
- «Скотт! – кричит в телефон Айзек. – Мы нашли его, Скотт! Он у неметона!»
- Едем! – не стал переспрашивать Питер. Он и так прекрасно все слышал.
До места они добрались за какие-то полчаса – им сопутствовала удача, потому что ни одной патрульной машины на пути они не встретили.
И вот у леса машину пришлось бросить. Дальше оборотни уже бежали. Им казалось, что если они не успеют, опоздают, то произойдет нечто непоправимое. И осознание этого все сильнее гнало их в сторону колдовской поляны.
Первое, что они услышали, когда оказались уже совсем близко, голос. Это снова пел Стайлз:
И Скотт, и Питер неподвижно застыли на краю поляны, словно пустили корни, как окружающие их деревья.
В самом центре поляны на спиле исполинского дерева сидел подросток, бледная его кожа словно бы светилась изнутри призрачным желтовато-белым светом, а глаза… они постоянно меняли цвет. Вот они знакомого орехового оттенка, но затем зрачок вспыхивает белым и сквозь насыщенный карий проступает столь же неистовая синь, но и она не задерживается на застывшем лице подростка надолго, сменяясь яркой малахитовой зеленью. Парень сидит, оперевшись руками на колени и, чуть приподняв голову, смотрит в небо. Он прекрасен в этот момент, словно застывшее божество – завершенное, идеальное и беспристрастное.
Чуть поодаль застыли Айзек и Эллисон, завороженно смотря на юношу и слушая чарующий голос.
Стайлз медленно повернул голову в сторону застывших людей. Его облик внезапно изменился, утратив воздушность и легкость. Теперь у Скотта возникло ощущение, словно он стоит рядом с чем-то грандиозным, как если бы океанские глубины решили принять облик человеческий и прогуляться по грешной земле. Незримое ощущение присутствия великой силы и несравненной мощи витало в ночном воздухе, насыщенном ароматами горьких лиманов*.
- Вот вы и пришли ко мне, - раздался спокойный голос, пробирающий до дрожи. – В Третью Ночь от полной луны.
- Стайлз, что происходит? – Питер смог первым взять себя в руки.
- Я больше не Стайлз, - отозвался некто.
Вдруг Скотт услышал скрип песка – кто еще шел к неметону. Вернее, бежал.
Несколько секунд спустя на поляну вылетел полуобратившийся вервольф.
- Здравствуй, Дерек Хейл, - поприветствовал гостя тот, кем теперь являлся Стайлз Стилински.
- Стайлз! – рыча, выдохнул тот. – Я…
- Значит, все в сборе, - юноша не дал ему закончить. – В Третью Ночь от полной луны те, кто намертво связал себя с силой Тонкого Мира да узреют истину.
- Стайлз, о чем ты говоришь? – почти умоляюще проговорил Хейл. – Я прошу тебя – давай уйдем отсюда.
- Ибо отпечаток на сердце, это великая ответственность, - продолжил говорить некто, словно и не слышал обращенных к нему слов. – Отныне и до тех пор, пока закатное пламя не унесет ваши души, вы – хранители.
- Что мы должны сохранить? – подал голос Питер.
- Не ты, - покачал головой юноша, и указал на Скотта и Эллисон. – А они. А вы, их пары - хранители их сердец, их воли, их душ и жизней. Только благодаря вам они есть. Вы те, в ком они нуждаются постоянно. Вы сдерживаете их силы, направляете их. Вы – основа, на которой они существуют.
- Почему именно они? – вновь заговорил мужчина.
- Потому что они сами пришли ко мне, дабы сохранить жизни тех, кто им дорог. Потому что они пришли без злобы в сердце, без корысти и зависти. Потому что их вела любовь. И я выбрал их.
- Ты? Ты – неметон? – пораженно выдохнул Питер.
- Неметон – лишь символ, - и невесомая улыбка скользит по губам. – Я – это жизнь, я это – смерть, я все то, что вы есть.
- Природа, - озвучил мужчина страшную догадку. – Неметон символ природы.
- И равновесия, - кивнул он, а затем улыбнулся Скотту. – Я рад видеть его твоей парой.
- А что мы должны делать? – вдруг заговорила Эллисон.
- Хранить равновесие, - обернулся к ней юноша, у которого глаза снова изменили цвет, теперь уже на черный. – Сюда будут приходить те, кто нуждается в помощи. Будут и те, кто придет в поисках силы. И вы сможете помочь им, либо в этой помощи отказать. Но ничто не должно нарушать здесь равновесие жизни и смерти. Здесь нельзя проливать кровь, ибо за это придется заплатить страшную цену. Здесь нельзя просить о мести, лишь о справедливом воздаянии. Здесь нельзя просить забрать чужую волю. И если найдется тот, кто нарушит равновесие, вы его покараете, сообразно проступку. Ибо природа не бывает добра или зла – лишь целесообразна.
- А где прежние хранители? – спросил Айзек.
- Я утратил их, - отозвался юноша. – Давно. Но ко мне пришли вы.
- А Дженнифер? – хрипло проговорил Дерек.
- Она пришла ко мне за местью, - вздохнул тот. – И получила то, о чем просила – силу. Но и заплатила за это сообразно – безумием. В тебе тоже есть часть моей силы. Ты пролил кровь у корней неметона, но тебя вело милосердие. И ты заплатил за это своей болью.
- А Стайлз? – выдохнул он.
- Он сам позвал меня, - и короткая судорога проскользнула по безмятежному лицу.
- Расскажи, - попросил Дерек, умоляюще вглядываясь в спокойные глаза оттенка аметиста.
- Он умирал, - спустя минуту отозвался юноша. – Потому что ты почти разорвал связь. Твое проклятие питалось твоей виной, меняя тебя, делая подозрительным, агрессивным, нетерпимым – питая темную сторону твоей души. Это не было твоей виной, это было твоей бедой. И справиться с этим мог только ты сам. Тебе повезло, что есть те, кому ты не безразличен. А этот мальчик… он смог дозваться меня. И ему было очень больно. Я забрал боль, поглотил сущность и душу, сокрыл память туманом. Я смотрел его глазами, слышал и ощущал так, как он. Все, чем он был – теперь я.
- А он… он сможет… он жив?
- Ты хочешь знать, вернется ли Стайлз? – проговорил юноша.
- Да.
- Шанс на это есть, - задумчиво произнес он. – Потому что это его жизнь – не моя. Я смог занять его место только потому, что ваша связь ослабела. Но ты пришел – за ним.
- Да, я смог одолеть проклятье, - Дерек смотрел на юношу неотрывно, словно боялся упустить даже самое незначительное изменение в нем. – Теперь я вижу иначе – словно пелену с глаз сорвал.
- Это и была пелена, - кивнул он. – Полог ненависти.
- Как мне вернуть его? – Дерек Хейл задал самый важный вопрос, с жадной надеждой ожидая ответа.
- Позови его, - улыбнулся некто. – Но помни, у тебя есть лишь одна попытка.
- Дерек, стой! – Питер подскочил к племяннику, закрывая ему рот рукой.
- Отпусти меня! – рванулся оборотень.
- Остановись! – встряхнул его мужчина. – Ты должен выслушать меня!
- Потом! Главное – Стайлз, - рванулся Дерек.
- У тебя только одна попытка, - попытался вразумить племянника Хейл. – А ты должен позвать ПРАВИЛЬНО!
- Что значит, правильно? – и он, наконец-то, взглянул на родственника.
- Правильно, значит – правильно, - постарался объяснить Питер. – И дело здесь не в том имени, которое написано в паспорте – это лишь формальность, не отражающая сути. Понимаешь, у каждого человека в жизни есть много имен – но для каждого свое.
- Я все еще не понял! – рыкнул тот.
- Так дослушай! – осадил его мужчина. – Я не меньше твоего хочу вернуть Стайлза! Одного и того же человека могут называть по-разному – отец, брат, друг, соратник, побратим или враг. Это и значит – позвать ПРАВИЛЬНО. Это должно отражать суть. Ты понимаешь?
Дерек смотрел на Питера так, словно увидел его впервые. И теперь сетовал на то, что не замечал за сарказмом искреннего беспокойства. Питеру, как и ему самому всегда было трудно выражать истинные чувства. Они прятали их за разными масками – цинизма, безразличия, холодности и неприступности. Вот только Дерек забыл об этом, видя лишь то, что хотел видеть.
- Спасибо, - он положил руку Питеру на плечо и тихонько сжал пальцы. – Я понял.
Дерек повернулся к печальному юноше с синими, словно море глазами, и уже не заметил, как к старшему волку подбежал Скотт. Казалось, что старший Хейл истратил все силы на то, чтобы заставить племянника поверить ему. И теперь, тяжело дыша, он прижимался к своей паре и старался надеяться на лучшее.
Вплотную подойдя к Стайлзу, Дерек позволил себе немного полюбоваться им – совершенным в своей завершенности. Он только надеялся, что никогда больше не увидит у своего мальчика такого взгляда – бездонного, словно океан, и столь же равнодушного.
Обхватив его лицо теплыми ладонями, он всмотрелся в синюю бездну и прошептал:
- Любимый.
___________________
*лиман - мелководный залив при впадении реки в море /* Горький лиман - в данном случае имеется ввиду не пресноводный водоем/
Часть 13
- «Скотт! – кричит в телефон Айзек. – Мы нашли его, Скотт! Он у неметона!»
- Едем! – не стал переспрашивать Питер. Он и так прекрасно все слышал.
До места они добрались за какие-то полчаса – им сопутствовала удача, потому что ни одной патрульной машины на пути они не встретили.
И вот у леса машину пришлось бросить. Дальше оборотни уже бежали. Им казалось, что если они не успеют, опоздают, то произойдет нечто непоправимое. И осознание этого все сильнее гнало их в сторону колдовской поляны.
Первое, что они услышали, когда оказались уже совсем близко, голос. Это снова пел Стайлз:
Настанет час и избранный твой путь
Проляжет через боль, мольбе не внемля.
Несправедливость, что бесчестит землю,
Коснется и тебя когда-нибудь.
Заря ли в небе, на земле пожар –
Навстречу мчишься, зрению не веря,
Или скорей захлопываешь двери,
От ужаса предательски дрожа?
Взорвет ли песня сонные сердца,
Или прольет елей царям на душу?
И хватит ли любви – закон нарушить,
Чтоб соблюсти законы до конца? (Мисти)
Проляжет через боль, мольбе не внемля.
Несправедливость, что бесчестит землю,
Коснется и тебя когда-нибудь.
Заря ли в небе, на земле пожар –
Навстречу мчишься, зрению не веря,
Или скорей захлопываешь двери,
От ужаса предательски дрожа?
Взорвет ли песня сонные сердца,
Или прольет елей царям на душу?
И хватит ли любви – закон нарушить,
Чтоб соблюсти законы до конца? (Мисти)
И Скотт, и Питер неподвижно застыли на краю поляны, словно пустили корни, как окружающие их деревья.
В самом центре поляны на спиле исполинского дерева сидел подросток, бледная его кожа словно бы светилась изнутри призрачным желтовато-белым светом, а глаза… они постоянно меняли цвет. Вот они знакомого орехового оттенка, но затем зрачок вспыхивает белым и сквозь насыщенный карий проступает столь же неистовая синь, но и она не задерживается на застывшем лице подростка надолго, сменяясь яркой малахитовой зеленью. Парень сидит, оперевшись руками на колени и, чуть приподняв голову, смотрит в небо. Он прекрасен в этот момент, словно застывшее божество – завершенное, идеальное и беспристрастное.
Чуть поодаль застыли Айзек и Эллисон, завороженно смотря на юношу и слушая чарующий голос.
Стайлз медленно повернул голову в сторону застывших людей. Его облик внезапно изменился, утратив воздушность и легкость. Теперь у Скотта возникло ощущение, словно он стоит рядом с чем-то грандиозным, как если бы океанские глубины решили принять облик человеческий и прогуляться по грешной земле. Незримое ощущение присутствия великой силы и несравненной мощи витало в ночном воздухе, насыщенном ароматами горьких лиманов*.
- Вот вы и пришли ко мне, - раздался спокойный голос, пробирающий до дрожи. – В Третью Ночь от полной луны.
- Стайлз, что происходит? – Питер смог первым взять себя в руки.
- Я больше не Стайлз, - отозвался некто.
Вдруг Скотт услышал скрип песка – кто еще шел к неметону. Вернее, бежал.
Несколько секунд спустя на поляну вылетел полуобратившийся вервольф.
- Здравствуй, Дерек Хейл, - поприветствовал гостя тот, кем теперь являлся Стайлз Стилински.
- Стайлз! – рыча, выдохнул тот. – Я…
- Значит, все в сборе, - юноша не дал ему закончить. – В Третью Ночь от полной луны те, кто намертво связал себя с силой Тонкого Мира да узреют истину.
- Стайлз, о чем ты говоришь? – почти умоляюще проговорил Хейл. – Я прошу тебя – давай уйдем отсюда.
- Ибо отпечаток на сердце, это великая ответственность, - продолжил говорить некто, словно и не слышал обращенных к нему слов. – Отныне и до тех пор, пока закатное пламя не унесет ваши души, вы – хранители.
- Что мы должны сохранить? – подал голос Питер.
- Не ты, - покачал головой юноша, и указал на Скотта и Эллисон. – А они. А вы, их пары - хранители их сердец, их воли, их душ и жизней. Только благодаря вам они есть. Вы те, в ком они нуждаются постоянно. Вы сдерживаете их силы, направляете их. Вы – основа, на которой они существуют.
- Почему именно они? – вновь заговорил мужчина.
- Потому что они сами пришли ко мне, дабы сохранить жизни тех, кто им дорог. Потому что они пришли без злобы в сердце, без корысти и зависти. Потому что их вела любовь. И я выбрал их.
- Ты? Ты – неметон? – пораженно выдохнул Питер.
- Неметон – лишь символ, - и невесомая улыбка скользит по губам. – Я – это жизнь, я это – смерть, я все то, что вы есть.
- Природа, - озвучил мужчина страшную догадку. – Неметон символ природы.
- И равновесия, - кивнул он, а затем улыбнулся Скотту. – Я рад видеть его твоей парой.
- А что мы должны делать? – вдруг заговорила Эллисон.
- Хранить равновесие, - обернулся к ней юноша, у которого глаза снова изменили цвет, теперь уже на черный. – Сюда будут приходить те, кто нуждается в помощи. Будут и те, кто придет в поисках силы. И вы сможете помочь им, либо в этой помощи отказать. Но ничто не должно нарушать здесь равновесие жизни и смерти. Здесь нельзя проливать кровь, ибо за это придется заплатить страшную цену. Здесь нельзя просить о мести, лишь о справедливом воздаянии. Здесь нельзя просить забрать чужую волю. И если найдется тот, кто нарушит равновесие, вы его покараете, сообразно проступку. Ибо природа не бывает добра или зла – лишь целесообразна.
- А где прежние хранители? – спросил Айзек.
- Я утратил их, - отозвался юноша. – Давно. Но ко мне пришли вы.
- А Дженнифер? – хрипло проговорил Дерек.
- Она пришла ко мне за местью, - вздохнул тот. – И получила то, о чем просила – силу. Но и заплатила за это сообразно – безумием. В тебе тоже есть часть моей силы. Ты пролил кровь у корней неметона, но тебя вело милосердие. И ты заплатил за это своей болью.
- А Стайлз? – выдохнул он.
- Он сам позвал меня, - и короткая судорога проскользнула по безмятежному лицу.
- Расскажи, - попросил Дерек, умоляюще вглядываясь в спокойные глаза оттенка аметиста.
- Он умирал, - спустя минуту отозвался юноша. – Потому что ты почти разорвал связь. Твое проклятие питалось твоей виной, меняя тебя, делая подозрительным, агрессивным, нетерпимым – питая темную сторону твоей души. Это не было твоей виной, это было твоей бедой. И справиться с этим мог только ты сам. Тебе повезло, что есть те, кому ты не безразличен. А этот мальчик… он смог дозваться меня. И ему было очень больно. Я забрал боль, поглотил сущность и душу, сокрыл память туманом. Я смотрел его глазами, слышал и ощущал так, как он. Все, чем он был – теперь я.
- А он… он сможет… он жив?
- Ты хочешь знать, вернется ли Стайлз? – проговорил юноша.
- Да.
- Шанс на это есть, - задумчиво произнес он. – Потому что это его жизнь – не моя. Я смог занять его место только потому, что ваша связь ослабела. Но ты пришел – за ним.
- Да, я смог одолеть проклятье, - Дерек смотрел на юношу неотрывно, словно боялся упустить даже самое незначительное изменение в нем. – Теперь я вижу иначе – словно пелену с глаз сорвал.
- Это и была пелена, - кивнул он. – Полог ненависти.
- Как мне вернуть его? – Дерек Хейл задал самый важный вопрос, с жадной надеждой ожидая ответа.
- Позови его, - улыбнулся некто. – Но помни, у тебя есть лишь одна попытка.
- Дерек, стой! – Питер подскочил к племяннику, закрывая ему рот рукой.
- Отпусти меня! – рванулся оборотень.
- Остановись! – встряхнул его мужчина. – Ты должен выслушать меня!
- Потом! Главное – Стайлз, - рванулся Дерек.
- У тебя только одна попытка, - попытался вразумить племянника Хейл. – А ты должен позвать ПРАВИЛЬНО!
- Что значит, правильно? – и он, наконец-то, взглянул на родственника.
- Правильно, значит – правильно, - постарался объяснить Питер. – И дело здесь не в том имени, которое написано в паспорте – это лишь формальность, не отражающая сути. Понимаешь, у каждого человека в жизни есть много имен – но для каждого свое.
- Я все еще не понял! – рыкнул тот.
- Так дослушай! – осадил его мужчина. – Я не меньше твоего хочу вернуть Стайлза! Одного и того же человека могут называть по-разному – отец, брат, друг, соратник, побратим или враг. Это и значит – позвать ПРАВИЛЬНО. Это должно отражать суть. Ты понимаешь?
Дерек смотрел на Питера так, словно увидел его впервые. И теперь сетовал на то, что не замечал за сарказмом искреннего беспокойства. Питеру, как и ему самому всегда было трудно выражать истинные чувства. Они прятали их за разными масками – цинизма, безразличия, холодности и неприступности. Вот только Дерек забыл об этом, видя лишь то, что хотел видеть.
- Спасибо, - он положил руку Питеру на плечо и тихонько сжал пальцы. – Я понял.
Дерек повернулся к печальному юноше с синими, словно море глазами, и уже не заметил, как к старшему волку подбежал Скотт. Казалось, что старший Хейл истратил все силы на то, чтобы заставить племянника поверить ему. И теперь, тяжело дыша, он прижимался к своей паре и старался надеяться на лучшее.
Вплотную подойдя к Стайлзу, Дерек позволил себе немного полюбоваться им – совершенным в своей завершенности. Он только надеялся, что никогда больше не увидит у своего мальчика такого взгляда – бездонного, словно океан, и столь же равнодушного.
Обхватив его лицо теплыми ладонями, он всмотрелся в синюю бездну и прошептал:
- Любимый.
___________________
*лиман - мелководный залив при впадении реки в море /* Горький лиман - в данном случае имеется ввиду не пресноводный водоем/
@темы: слэш, Проклятие, мистика, миди, фанфики, гет, Teen Wolf, джен, стерек, нестандартный пейринг