"Уныние - великий грех"
Часть 8
Как и говорила Марго, Стайлз проспал до самого вечера следующего дня. Проснулся он отдохнувший, а, следовательно, в хорошем настроении. Питер его сразу озадачил, чтоб отцу позвонил – рассказал, что все с ним в порядке.
Маргарита с мамой очень быстро спелись – устроили кулинарное соревнование. Все равно, ведьме было пока заняться нечем, вот она и отдыхала душой, как сама выразилась. Когда отец положительно отозвался о ее кулинарных талантах, Марго хмыкнула и выдала: «Какая уважающая себя девушка не умеет готовить?». Да, действительно, какая? Хотя, до нее я не знал ни одной. Кроме мамы – но она не в счет. Нет, сварганить что-нибудь на скорую руку – это можно, но вот сладкие пирожки – совершенно ведь иной разговор, а? А еще она смоталась в магазин, напокупала там рыбного филе и завкуснямила рыбу в маринаде. Не пробовали никогда? Это вещь, скажу я вам. Обещаю, когда мы с Эллисон поженимся, попрошу ее научиться готовить. Бегать по лесам с луком, это, конечно, хорошо, но вот с умением готовить не сравнится.
А на поесть нас пробило после ночных приключений. Питер, как и говорил, устроил мне свидание с внутренним зверем. Это было… даже не знаю, как точнее выразиться… ярко, захватывающе и до усрачки страшно.
Первое, что стоит сказать, мы пошли в лес – ночью. Не самое приятное времяпрепровождение, если честно. Представьте себе – темнота, мрачный до нельзя пейзаж, одинокий серп луны и звуки ночного леса – красота, для начинающих маньяков.
Забрались в какую-то глушь и разожгли костер, как в старых фильмах про шаманов и колдунов. Я ждал фееричного продолжения, но словил капитальный облом.
Питер сказал мне сесть лицом к огню, что я и сделал. А потом сел позади меня и положил руки на плечи, смотри, говорит, в огонь и постарайся расслабиться. Он шутит да? Антураж для расслабона был самый подходящий.
- А теперь слушай внимательно, - его шепот, казалось, проникал под кожу – я мгновенно сосредоточился только на нем, - закрой глаза и вдохни – медленно. Очень медленно. Вокруг тебя ничего нет – темнота. Дыши медленно, очень медленно. Не бойся темноты, она не причинит тебе вреда. Это просто ночь. Ты ощущаешь холод?
- Д-д-да, - Господи, как же холодно.
- Впереди горит огонь. Ты видишь его?
- Вижу.
- Иди к нему.
И я иду - долго. Мне кажется, что ноги увязают в этой темноте – трудно двигаться. Я так устал. Огонь впереди с каждым шагом становится все ближе. Я поднимаю голову вверх и вижу россыпь разноцветных огоньков – звезды. Я не помню себя – ни имени, ни кем был, но знаю, что нужно идти вперед – к огню. Под ногами хрустит ветка, и резкий звук разносится по ночному лесу. Подхожу к костру. Он освещает небольшую поляну, отвоевывая у темноты всего несколько шагов. Вокруг поляны стоят высокие пушистые ели, их тяжелые развесистые ветви почти касаются земли, создавая впечатление диковинных шатров. Очень тихо. Сажусь у костра и протягиваю к огню озябшие руки. Тепло. Глаза начинают слипаться – хочется спать. Я закрываю их лишь на секунду, но и этого времени хватает, чтобы лес исчез, а вместо него появился каменный лабиринт.
Подскакиваю с места, дико озираясь по сторонам. Мне нечего делать в каменных джунглях. Бегу вперед – поворот сменяется поворотом, но картина не меняется – я не могу найти выхода. На периферии зрения возникает какой-то странный образ. Стараюсь присмотреться, но он постоянно ускользает - какое-то темное пятно на кривых каменных стенах, в котором живут огненные сполохи. Бегу – не могу остановиться, а за мной по пятам следует нечто. Сначала это пугает, но потом становится привычным. Странно, но я больше не чувствую усталости.
Наконец, я вижу блеклый мертвенный свет впереди – выход. Я точно знаю, что это он. Долгожданная свобода врывается в легкие прохладным ночным воздухом, несущим в себе ароматы степных трав и цветущей полыни. И я падаю на землю, словно пытаюсь обнять ее, как мать – потерянную и внезапно найденную. Темно. И тихо. Открываю глаза – и снова перед моим взором красуются разноцветными жемчужинами щедрые россыпи звезд.
Тихое рычание – на грани восприятия, заставляет меня тревожно оглядываться по сторонам. Мне не страшно – любопытно. Тихо поет ветер и вторит ему степной ковыль – я слушаю. Вдруг передо мной появляется большой черный зверь – лишь глаза отблескивают алым. Я знаю, что он не причинит мне вреда, но все же отхожу. Зверь останавливается от меня в двух шагах. И смотрит. Странное что-то есть в этом взгляде. Сначала я не мог понять, что, но потом, когда вгляделся внимательнее, понял – глаза у зверя были человеческими. Они внимательно наблюдали за мной – оценивали.
Ночную тишь прорезал звонкий крик – так кричат только о помощи. Не раздумывая, я кинулся туда. Возможная опасность меня не пугала, я боялся лишь опоздать.
Трава была высокой – по грудь мне, но бежать было легко. Вылетев на освещенное огромным костром открытое пространство, я увидел, что несколько человек отчаянно сражаются за свою жизнь. Двое мужчин и две женщины. Они были с ног до головы покрыты вражьей кровью, изранены, но мечей не опускали. Старший из них – русоволосый и ясноглазый, махнул мне рукой. Он узнал меня. Я должен помочь. Но не могу. Не могу сдвинуться с места – ноги, словно приросли к земле. Вижу, как на черноволосую красавицу наседает вооруженный двумя короткими клинками здоровенный детина. Она отшатывается, но не отходит – за ее спиной другая женщина. Подросток с отчаянной смелостью бросается на врага – его карие глаза ловят огненные отблески, и кажется, что они светятся янтарным светом. Он силен и весел – ярость битвы захватывает его целиком – он не видит опасности. Но она есть. Враг невысок и проворен – кинжалы в его опытных руках змеями танцуют, вызывая невольное восхищение. И я понимаю, что этой встречи кареглазый не переживет. Никто из них не выстоит в этой ночной схватке. А я стою и не могу двинуться – это - моя кара, и я падаю на колени.
Вдруг мой затылок обдает странное тепло. Я оглянулся и увидел зверя. Он все это время шел за мной. Чего же ты хочешь, чудовище? А он смотрит – спокойно, внимательно, выжидающе. Понимание накатывает на меня океанской волной. Ты – Мой Зверь. Ты – это я. Я – это ты. Мы - одно.
Я протягиваю руки к черной лобастой голове и касаюсь лоснящегося меха. Почему мне казалось, что шкура его будет жесткой, словно щетина? Я ошибся – шерсть мягкая и пушистая. Теплая. Я с громадным облегчением зарываюсь в нее пальцами – перебирая шерсть, лаская тело. Зверь подходит ко мне все ближе и ближе – до тех пор, пока я уже не могу различить – где я, а где он.
Мгновение растянулось на часы – я видел, как враг взмахивает мечом, от которого погибнет черноволосая воительница, видел, как в безнадежном прыжке застыл ясноглазый, видел ужас в глазах старшей женщины, видел отпечаток безумного азарта на лице паренька. И в это же самое время я становился кем-то другим – кем-то сильным, яростным, могучим. Моя плоть горела в огне Становления – я обрел свой путь: ногти удлинялись, превращаясь в звериные когти, по всему телу прорастала шерсть, а глаза сменили цвет на ярко-красный. Все мое существо содрогнулось, ощущая, как выворачиваются суставы и перестраиваются мышцы, как вытягивается череп, и вырастают аршинные клыки.
И вот я становлюсь тем, кем должен быть – защитником. Потому что я понял теперь – я отвечаю за них, за мою семью.
Я рванулся вперед – словно открыл дверь, ведущую к собственной судьбе. Дверь, которую нельзя закрыть – да и не хочется. Теперь я тот, кто я есть – вожак, лидер, альфа. Это слово всплывает из глубин память, дотоле сокрытой.
Раскидываю врагов, словно слабосильных мальцов. Ни ножи, ни мечи, ни стрелы не причиняют мне вреда. Минута – и все кончено. Стою и смотрю на тела, распростертые на земле – ни жалости, ни сожаления я не испытываю. Тот, кто пришел убивать, не достоин милосердия. А за моей спиной стоит моя семья – отец, мать, брат и любимая. Я чувствую каждого из них, слышу биение их сердец, ощущаю дыхание. «Спас!» - бьется в моей голове одна единственна мысль. Тепло разливается по жилам вместе с горячей кровью. Я поднимаю голову к небу и пою – а из моей мутировавшей глотки вырывается пронзительный волчий вой.
***
Питер сидел у костра – позади своего названного сына и ждал – снова. И это ожидание вновь было тягостным.
Путь Осознания – тяжелое испытание, смертельное. Вот только Скотту об это знать не следовало. Он и так волновался. А так – незнающий, он имел хоть малый шанс на успех.
За всю историю существования оборотней лишь единицы прибегали к этой крайней мере – полному погружению в мир Волчьей Магии. И не потому, что это было страшно, а потому, что это было смертельно. Сегодня Питер мог потерять своего сына.
Мир магии капризен и своеволен – он может принять любую форму, дабы подвергнуть вервольфа проверке – достоин ли, сможет или же его сломает ответственность. Бывало и такое, что во время испытание умирали. Не прошедший испытания, терял разум, и его убивала стая. Таков был Искон – тот, что нельзя обойти, тот, что нельзя не исполнить.
На востоке занимался рассвет. Ночная чернота сменялась синью, а затем сероватой голубизной. Ощутимо похолодало. Питер повел плечами, разгоняя кровь, но рук с плеч сына не убрал – время еще не вышло. Надежда все еще жила в его сердце.
И как только небо окрасилось в пронзительно оранжевые и холодные розовые тона, лес прорезал волчий вой. Победительный, осознающий, торжествующий.
Питер смотрел на изменившийся облик своего сына и ликовал - Скотт оправдал его ожидания. Перед Хейлом стоял волк – белый, словно снег, могучий и сильный. Истинный альфа. Он склонил голову и опустился на одно колено, признавая своего вожака – отныне и до его смерти. Так есть – да будет так!
Как и говорила Марго, Стайлз проспал до самого вечера следующего дня. Проснулся он отдохнувший, а, следовательно, в хорошем настроении. Питер его сразу озадачил, чтоб отцу позвонил – рассказал, что все с ним в порядке.
Маргарита с мамой очень быстро спелись – устроили кулинарное соревнование. Все равно, ведьме было пока заняться нечем, вот она и отдыхала душой, как сама выразилась. Когда отец положительно отозвался о ее кулинарных талантах, Марго хмыкнула и выдала: «Какая уважающая себя девушка не умеет готовить?». Да, действительно, какая? Хотя, до нее я не знал ни одной. Кроме мамы – но она не в счет. Нет, сварганить что-нибудь на скорую руку – это можно, но вот сладкие пирожки – совершенно ведь иной разговор, а? А еще она смоталась в магазин, напокупала там рыбного филе и завкуснямила рыбу в маринаде. Не пробовали никогда? Это вещь, скажу я вам. Обещаю, когда мы с Эллисон поженимся, попрошу ее научиться готовить. Бегать по лесам с луком, это, конечно, хорошо, но вот с умением готовить не сравнится.
А на поесть нас пробило после ночных приключений. Питер, как и говорил, устроил мне свидание с внутренним зверем. Это было… даже не знаю, как точнее выразиться… ярко, захватывающе и до усрачки страшно.
Первое, что стоит сказать, мы пошли в лес – ночью. Не самое приятное времяпрепровождение, если честно. Представьте себе – темнота, мрачный до нельзя пейзаж, одинокий серп луны и звуки ночного леса – красота, для начинающих маньяков.
Забрались в какую-то глушь и разожгли костер, как в старых фильмах про шаманов и колдунов. Я ждал фееричного продолжения, но словил капитальный облом.
Питер сказал мне сесть лицом к огню, что я и сделал. А потом сел позади меня и положил руки на плечи, смотри, говорит, в огонь и постарайся расслабиться. Он шутит да? Антураж для расслабона был самый подходящий.
- А теперь слушай внимательно, - его шепот, казалось, проникал под кожу – я мгновенно сосредоточился только на нем, - закрой глаза и вдохни – медленно. Очень медленно. Вокруг тебя ничего нет – темнота. Дыши медленно, очень медленно. Не бойся темноты, она не причинит тебе вреда. Это просто ночь. Ты ощущаешь холод?
- Д-д-да, - Господи, как же холодно.
- Впереди горит огонь. Ты видишь его?
- Вижу.
- Иди к нему.
И я иду - долго. Мне кажется, что ноги увязают в этой темноте – трудно двигаться. Я так устал. Огонь впереди с каждым шагом становится все ближе. Я поднимаю голову вверх и вижу россыпь разноцветных огоньков – звезды. Я не помню себя – ни имени, ни кем был, но знаю, что нужно идти вперед – к огню. Под ногами хрустит ветка, и резкий звук разносится по ночному лесу. Подхожу к костру. Он освещает небольшую поляну, отвоевывая у темноты всего несколько шагов. Вокруг поляны стоят высокие пушистые ели, их тяжелые развесистые ветви почти касаются земли, создавая впечатление диковинных шатров. Очень тихо. Сажусь у костра и протягиваю к огню озябшие руки. Тепло. Глаза начинают слипаться – хочется спать. Я закрываю их лишь на секунду, но и этого времени хватает, чтобы лес исчез, а вместо него появился каменный лабиринт.
Подскакиваю с места, дико озираясь по сторонам. Мне нечего делать в каменных джунглях. Бегу вперед – поворот сменяется поворотом, но картина не меняется – я не могу найти выхода. На периферии зрения возникает какой-то странный образ. Стараюсь присмотреться, но он постоянно ускользает - какое-то темное пятно на кривых каменных стенах, в котором живут огненные сполохи. Бегу – не могу остановиться, а за мной по пятам следует нечто. Сначала это пугает, но потом становится привычным. Странно, но я больше не чувствую усталости.
Наконец, я вижу блеклый мертвенный свет впереди – выход. Я точно знаю, что это он. Долгожданная свобода врывается в легкие прохладным ночным воздухом, несущим в себе ароматы степных трав и цветущей полыни. И я падаю на землю, словно пытаюсь обнять ее, как мать – потерянную и внезапно найденную. Темно. И тихо. Открываю глаза – и снова перед моим взором красуются разноцветными жемчужинами щедрые россыпи звезд.
Тихое рычание – на грани восприятия, заставляет меня тревожно оглядываться по сторонам. Мне не страшно – любопытно. Тихо поет ветер и вторит ему степной ковыль – я слушаю. Вдруг передо мной появляется большой черный зверь – лишь глаза отблескивают алым. Я знаю, что он не причинит мне вреда, но все же отхожу. Зверь останавливается от меня в двух шагах. И смотрит. Странное что-то есть в этом взгляде. Сначала я не мог понять, что, но потом, когда вгляделся внимательнее, понял – глаза у зверя были человеческими. Они внимательно наблюдали за мной – оценивали.
Ночную тишь прорезал звонкий крик – так кричат только о помощи. Не раздумывая, я кинулся туда. Возможная опасность меня не пугала, я боялся лишь опоздать.
Трава была высокой – по грудь мне, но бежать было легко. Вылетев на освещенное огромным костром открытое пространство, я увидел, что несколько человек отчаянно сражаются за свою жизнь. Двое мужчин и две женщины. Они были с ног до головы покрыты вражьей кровью, изранены, но мечей не опускали. Старший из них – русоволосый и ясноглазый, махнул мне рукой. Он узнал меня. Я должен помочь. Но не могу. Не могу сдвинуться с места – ноги, словно приросли к земле. Вижу, как на черноволосую красавицу наседает вооруженный двумя короткими клинками здоровенный детина. Она отшатывается, но не отходит – за ее спиной другая женщина. Подросток с отчаянной смелостью бросается на врага – его карие глаза ловят огненные отблески, и кажется, что они светятся янтарным светом. Он силен и весел – ярость битвы захватывает его целиком – он не видит опасности. Но она есть. Враг невысок и проворен – кинжалы в его опытных руках змеями танцуют, вызывая невольное восхищение. И я понимаю, что этой встречи кареглазый не переживет. Никто из них не выстоит в этой ночной схватке. А я стою и не могу двинуться – это - моя кара, и я падаю на колени.
Вдруг мой затылок обдает странное тепло. Я оглянулся и увидел зверя. Он все это время шел за мной. Чего же ты хочешь, чудовище? А он смотрит – спокойно, внимательно, выжидающе. Понимание накатывает на меня океанской волной. Ты – Мой Зверь. Ты – это я. Я – это ты. Мы - одно.
Я протягиваю руки к черной лобастой голове и касаюсь лоснящегося меха. Почему мне казалось, что шкура его будет жесткой, словно щетина? Я ошибся – шерсть мягкая и пушистая. Теплая. Я с громадным облегчением зарываюсь в нее пальцами – перебирая шерсть, лаская тело. Зверь подходит ко мне все ближе и ближе – до тех пор, пока я уже не могу различить – где я, а где он.
Мгновение растянулось на часы – я видел, как враг взмахивает мечом, от которого погибнет черноволосая воительница, видел, как в безнадежном прыжке застыл ясноглазый, видел ужас в глазах старшей женщины, видел отпечаток безумного азарта на лице паренька. И в это же самое время я становился кем-то другим – кем-то сильным, яростным, могучим. Моя плоть горела в огне Становления – я обрел свой путь: ногти удлинялись, превращаясь в звериные когти, по всему телу прорастала шерсть, а глаза сменили цвет на ярко-красный. Все мое существо содрогнулось, ощущая, как выворачиваются суставы и перестраиваются мышцы, как вытягивается череп, и вырастают аршинные клыки.
И вот я становлюсь тем, кем должен быть – защитником. Потому что я понял теперь – я отвечаю за них, за мою семью.
Я рванулся вперед – словно открыл дверь, ведущую к собственной судьбе. Дверь, которую нельзя закрыть – да и не хочется. Теперь я тот, кто я есть – вожак, лидер, альфа. Это слово всплывает из глубин память, дотоле сокрытой.
Раскидываю врагов, словно слабосильных мальцов. Ни ножи, ни мечи, ни стрелы не причиняют мне вреда. Минута – и все кончено. Стою и смотрю на тела, распростертые на земле – ни жалости, ни сожаления я не испытываю. Тот, кто пришел убивать, не достоин милосердия. А за моей спиной стоит моя семья – отец, мать, брат и любимая. Я чувствую каждого из них, слышу биение их сердец, ощущаю дыхание. «Спас!» - бьется в моей голове одна единственна мысль. Тепло разливается по жилам вместе с горячей кровью. Я поднимаю голову к небу и пою – а из моей мутировавшей глотки вырывается пронзительный волчий вой.
***
Питер сидел у костра – позади своего названного сына и ждал – снова. И это ожидание вновь было тягостным.
Путь Осознания – тяжелое испытание, смертельное. Вот только Скотту об это знать не следовало. Он и так волновался. А так – незнающий, он имел хоть малый шанс на успех.
За всю историю существования оборотней лишь единицы прибегали к этой крайней мере – полному погружению в мир Волчьей Магии. И не потому, что это было страшно, а потому, что это было смертельно. Сегодня Питер мог потерять своего сына.
Мир магии капризен и своеволен – он может принять любую форму, дабы подвергнуть вервольфа проверке – достоин ли, сможет или же его сломает ответственность. Бывало и такое, что во время испытание умирали. Не прошедший испытания, терял разум, и его убивала стая. Таков был Искон – тот, что нельзя обойти, тот, что нельзя не исполнить.
На востоке занимался рассвет. Ночная чернота сменялась синью, а затем сероватой голубизной. Ощутимо похолодало. Питер повел плечами, разгоняя кровь, но рук с плеч сына не убрал – время еще не вышло. Надежда все еще жила в его сердце.
И как только небо окрасилось в пронзительно оранжевые и холодные розовые тона, лес прорезал волчий вой. Победительный, осознающий, торжествующий.
Питер смотрел на изменившийся облик своего сына и ликовал - Скотт оправдал его ожидания. Перед Хейлом стоял волк – белый, словно снег, могучий и сильный. Истинный альфа. Он склонил голову и опустился на одно колено, признавая своего вожака – отныне и до его смерти. Так есть – да будет так!
@темы: слэш, закончен, фанфики, гет, Teen Wolf, трудно быть свахой 2, флафф