Часть 52
Часть 52
Питер устало потер виски, глубоко вздохнул, досчитал до десяти, шумно выдохнул, а затем еще раз посмотрел на племянника, к которому сейчас совершенно не хотелось добавлять приставку «любимый». Наоборот, патриарха стаи хотелось, не медля ни секунды, медленно удавить. Чтобы момент прочувствовал.
- И что же ты от меня хочешь? – с тоской вопросил Питер, поскольку из получасового монолога так и не смог понять, что же Дерек намеревался ему сказать.
- Не знаю, - растерянно ответил тот, растекшись по креслу, словно в один миг лишился всех костей.
Хейлы сидели в рабочем кабинете Джерарда, поскольку мебель там была мягче – старик уважал комфорт. Дерек выловил родственника утром – тот как раз отправился на кухню, чтобы приготовить кашу для сына. И, надо сказать, Питер сильно удивился внешнему виду старшего альфы – взъерошенный, не выспавшийся, помятый, взгляд мутный и какой-то остекленевший. То есть, являющий собой живое воплощение фразы: «Я тебя не знаю, но я тебя накрашу».
- А я – знаю?! – не выдержав, рявкнул он. – Ты тащишь меня сюда, в половине седьмого утра, заметь! – битых полчаса вещаешь о том, как ми-и-и-ило вы с Даной пообщались ночью – и это вместо того, чтобы спать! И при всем при этом тараторишь и перескакиваешь с мысли на мысль, как Стайлз в бытность свою пятнадцатилетнюю! А потом спрашиваешь совета у меня. У меня?! И что я должен тебе сказать, а? Ты вообще сегодня спал? Тебе совет нужен? Проспись! Если уж Дана дала тебе слово, что не станет сбегать – она его сдержит! А теперь пошел с глаз моих вон! И чтобы я тебя раньше следующего утра не видел! – Питер и сам не заметил, как навис над растерянным племянником, не ожидавшим столь жаркой отповеди.
- Но…
- Я сказал – живо в свою комнату! – рыкнул он. И в этот момент оба Хейла ощутили резкое чувство дежавю – так уже было. Давно. В иной жизни. – Прости, - Питер отошел к окну. – Я…
- Да ладно, - усмехнулся вдруг Дерек, а затем со странной улыбкой добавил. – Кто будет гнать меня в кровать и отчитывать, если не ты? А я, наверное, и вправду зря себя накручиваю. Ты прав, нужно отдохнуть. Сам-то как?
- Акклиматизация проходит успешно, - отозвался дядя, потирая лицо ладонями. – Благо, разница во времени не слишком существенная. И иди уже – на тебя смотреть больно. Придешь в себя, а там поговорим.
- Спасибо, что выслушал, - кивнул Дерек, поднимаясь. – Присмотришь тут за всем?
- Будто у меня есть выбор, - хмыкнул тот, впрочем, недовольства в голосе не слышалось. – Иди, не стой над душой.
Дерек снова улыбнулся, покачал головой и не спеша покинул кабинет. Питер же только тяжело вздохнул, глядя ему вслед. Скоро тридцать стукнет, а все как ребенок. Наверное, опять сидел в темноте и увлеченно накручивал себя. Мужчина знал, насколько трудно Дереку проявлять свои чувства, быть спонтанным. И ситуация только ухудшилась после пожара. Его племянник относился к той категории людей, которые слишком много думают, и постоянно задаются вопросом: «А что если…?». Нет, для альфы необходимо быть вдумчивым и осмотрительным, но не все же время – 24 часа в сутки! Когда-то нужно не думать, а просто делать – или не делать. И, судя по тому, что Дерек рассказал, спонтанность явно имела место быть, вот только племяш, по своему обыкновению, стал разбирать собственные слова и поступки по косточкам. И сожалеть. А ведь Питер ему еще в детстве говорил – думать нужно перед тем, как сделать, а не после. А если уж сделал – не жалеть об этом. Вот только Дерек был в этом похож на отца. Сам Питер считал Конора Хейла урожденного Брэндона слишком мнительным – и часто недоумевал, что же сестра в нем нашла? Однако, его мнения тогда никто не спрашивал. Ну а теперь и подавно поздно.
Устало потерев лицо ладонями, он глубоко вздохнул и отправился к супруге. Любимой супруге. Войдя в комнаты, он улыбнулся – Мелисса качала малыша, тихо напевая любимую колыбельную Дика. Он, стараясь не шуметь, подошел к ней и сел рядом. Как всегда, он обнял ее, устроив подбородок на плече – жена приглушенно хихикнула. Питер в такие моменты удивлялся сам себе, поскольку раньше и представить не мог, что заведет свою семью. Тем более будет каждый прожитый день все больше влюбляться в собственную жену. Вервольф усмехнулся, ведь прекрасно отдавал себе отчет в том, что сам он нисколько не изменился. Он был циником, злым циником и знал это. Бравировал этим. Но рядом с семьей хотелось иного – здесь он сбрасывал надоевшую маску, которая в иной ситуации обязательно бы приросла к лицу. Питер даже думать боялся, что бы могло произойти, если бы в его жизни не случилась Мелисса. Нет, все началось, конечно же, со Скотта, но вот потом… Потом все встало с ног на голову. Или оно всегда стояло на голове, а теперь все так, как должно было быть?
Они были рядом, наслаждаясь редким чувством единения, до тех самых пор, пока малыш не засопел – смешно так, как маленький ёжик. Посмотрев на сына, Питер не смог удержаться от улыбки – их малыш – его и Мелиссы, воплощение лучшего, что есть в них.
Питер крепче обнял жену, зная, что она поймет его мысли. Впрочем, как и всегда. Порой им даже разговаривать не нужно было – молчали, глядя друг на друга, чем неимоверно раздражили окружающих, особенно Рафаэля. В такие моменты Питер начинал верить в сказки чистокровных оборотней об истинных парах – недостижимой мечте. Потому что сейчас он как раз чувствовал себя именно что завершенным, настоящим и живым, как и говорилось в легендах. И ради этого чувства можно было привыкнуть и к Арджентами, и к приблудам, и Рафу в обнимку с его Барби-Кайли. Подумал и хмыкнул – странная у них все же собралась стая – не родовой клан, а сборище всех, кого ни попадя – волки рожденные; волки обращенные; люди, причем некоторые из них охотники, поскольку бывших охотников не бывает; банши, и в довершение всего – альфы. Трое альф в такой сборной стае – нонсенс. Обычно, каждый из альф начинает перетягивать одеяло на себя, пытаясь доказать, что он ого-го и еще о-го-гее. Но они и здесь выделились – патриархом был Дерек, Питер больше советовал, а Дана вообще самоустранилась. И это всех устраивало.
Редко, очень редко в обычные стандартные стаи принимали людей, ведь люди так непостоянны. Зачастую единственным человеком в стае был хранитель-друид.
- Что случилось? – прошептала Мелисса, укладывая малыша в кроватку. Затем она подхватила супруга под руку, мягко развернулась и подтолкнула его к кровати – спать хотелось безумно.
- С Дереком общался, - так же тихо отозвался Питер, поскольку врать было бесполезно - Мелисса всегда могла определить, говорит ли муж правду. – Они с Данной поговорили, как мы и предполагали. И вместо того, чтобы спать, он сидел и ОБДУМЫВАЛ все это. Знаешь, ма’Лисса, мне его даже жаль – столько думать вредно.
- В этом он похож на тебя, - беззвучно смеется она. – Угадай, что было бы, если бы Дана не решила, что объявить нас парой для нее проще, чем объясняться с друзьями и терпеть разговоры за спиной? Ты склонен к размышлениям ничуть не меньше Дерека. И это я тоже в тебе люблю.
- Мой ангел, - шепчет он.
- Да-да, спинку почеши – крылья режутся, да и нимб на голову давит, - хихикает она в подушку. – Дик проспит еще пару часов, поэтому…
- И нам стоит отдохнуть, - он кивает, устало прикрывая глаза. – Потому что, чует мое сердце, день будет не просто долгим, но еще и выматывающим.
- Точно, тут и провидцем быть не нужно. Думаю, Дана заглянет ко мне после обеда. И опять начнется старая песня: «Как я могу, да как же это вообще?» - с нежной улыбкой бормочет Мелисса, уткнувшись носом в плечо мужа.
Питер только посмеялся в кулак, вторя супруге – они оба слишком хорошо знали дочь и иллюзий не питали. Прежде чем между Даной и Дереком наладятся нормальные отношения, им предстоит период долгого и изнурительного церебрального секса. Надеялись лишь, что это время не затянется на годы.
Мелисса не переставала улыбаться, устроившись под боком у мужа, который ерошил ей волосы и тихо что-то мурлыкал, было у него такое обыкновение, когда нападало благостное настроение.
Не смотря на все, что им всем пришлось пережить, Мелисса не теряла оптимизма – как бы жизнь ни старалась, у нее не получалось заставить Мелиссу – теперь уже Хейл – впадать в уныние. И сейчас не время – дочь еще найдет свой путь, когда придет время. И вообще, кто сказал, что жизнь должна быть простой?
***
Питер наткнулся не падчерицу часу эдак в двенадцатом – у дверей своей комнаты – та сидела на полу, подперев дверь и очень сосредоточенно грызла ноготь на правой руке. Эту привычку Дана старалась избыть уже очень долгое время, но та всегда возвращалась в самый ненужный момент.
- Если не прекратишь, я тебе руки свяжу, - он облокотился на дверной косяк и с интересом наблюдал, как краснеет истинная альфа.
- Как Дик? – она спрятала руку за спину, стараясь придать лицу выражение некоего достоинства. Хотя это было сложно, сидя на полу.
- Это не тот вопрос, который ты хотела бы задать, - ухмыльнулся Хейл. – Но мучить тебя не стану – мама уже проснулась. Сейчас Дика переоденет – и можете спокойно разговаривать, мы гулять пойдем.
- Я уже говорила, что ты классный? – Дана сверкнула белыми зубами в широкой улыбке. У Питера возникло ощущение, что улыбка словно бы включилась – настолько резко изменилось лицо.
- Сегодня еще нет. Но ведь еще не вечер, не так ли? – он расплылся в совершенно чеширской улыбке, а затем серьезно поинтересовался. – Надеюсь, хоть ТЫ этой ночью спала?
- А… Что? – на лице девушки отразилась растерянность. – В смысле?
- Можешь не говорить – за тебя сказали красные глаза и помятое лицо, - фыркнул тот, заломив бровь.
- Я и обидеться могу, - крякнула Дана, поднимаясь с пола – тело одеревенело и не хотело слушаться.
- Ага, - покивал Питер. – На правду обижаться будешь?
- Не буду, - бурчит девушка, перепрятав погрызенную руку в карман, а затем покраснела и тихо спросила. – А что говорил Дерек?
- Наверное, то же самое, что ты расскажешь маме, - он кусает губы, стараясь не рассмеяться. – Не буду я вмешиваться – прости. Не хочу быть крайним.
- Почему все так сложно? – вопрошает она в пространство.
- Так усложнять не надо, - он поправил ей прядь волос, выбившуюся из косы. – Вы с ним как танцоры – шаг вперед и два назад. Со стороны забавно наблюдать.
- Тебе бы все смеяться, - притворно сетует Дана.
- Так ведь не плакать же. Ладно, иди завтракай – все остальное потом. Но только не одним кофе! – добавил он под конец.
- Я не Стайлз – мне можно, - она лукаво ухмыляется.
- Смотри – проверю, - Питер хмурится, но не выдерживает – смеется. – Иди уже с глаз долой! И смотри у меня – будешь привередничать – вызвоню сюда Рафа с его супер-Барби.
- Ох, страшная месть кота Леопольда! Мыши уже издохли – от смеха! – Дана хихикнула, едва увернувшись от руки отчима, который вознамерился схватить негодяйку за ухо.
Она спешит к лестнице, на бегу оборачиваясь – Питер же стоит на середине коридора, сложив руки на груди и смотрит так, как обычно – с изрядной долей скепсиса, помешанного с самодовольством и неизменным ехидством.
***
Питер вернулся с прогулки довольным – Дик прекрасно адаптировался в новом доме, словно родился здесь. Даже ночью спал хорошо, что удивительно. Мужчина не задумывался о том, как выглядит сейчас – с мечтательной улыбкой, растрепанными волосами, толкающий перед собой легкую прогулочную коляску. А думал он вот о чем. Буквально перед самым выходом, они с супругой вновь вернулись к разговору о своих взрослых детях. А разговор был такой:
- Оставь, милая, они разберутся сами, - Питер упаковывал вертлявого сына в штанишки и кофточку. – Они уже взрослые. Я устал от их этой вот… ну, ты понимаешь.
- Ты нагло мне врешь, - улыбается Мелисса, поддерживая ручки малышу, чтобы папе не мешал. – Ты же не сможешь остаться в стороне – не в твоем характере. Ты снова будешь капать Дереку на мозги, уговаривать бросить все и уехать, потом станешь угрожать…
- О, я лишь тонко намекну, - он жмет плечами, притворно оскорбляясь.
- И после твоего намека, он, может быть, сделает наоборот, - продолжила супруга. – А потом ты проделаешь то же самое с Даной. Правда, она тебя знает лучше, поэтому на провокацию не поведется.
- Я умею быть убедительным, - напомнил Хейл, поиграв бровями, и усадил дите на пол – пусть пока поползает.
- О, это я знаю, как никто! – с чувством отвечает Мелисса, припоминая, как согласилась стать «миссис Хейл». – Но на сей раз у тебя ничего не получится. Дерек больше не воспринимает тебя, как угрозу. Как и твоя – отчасти – дочь. Здесь нужен другой подход – более тонкий.
- У тебя есть план? – по-змеиному усмехнулся Питер. Впрочем, ответ он уже знал. – Посвятишь меня? Или это секрет?
- Ну какие у меня могут быть от тебя секреты? – она невинно захлопала глазами, устраиваясь на полу рядом с сыном, который решил попробовать на зуб свои игрушки.
- Ох, я польщен! – восклицает он, устраиваясь рядом. – А тебе напомнить о неком мистере Серхио…
- Я всего лишь училась танцевать танго – для тебя, между прочим. В качестве сюрприза, - возмутилась она. – А ты его чуть по стенке тонким слоем не размазал! Мне пришлось извиняться перед его женой! Дважды, Питер!
- Ну, если бы ты мне сказала…
- Это был сюрприз! И он тебе понравился, помнится, - победно усмехнулась Мелисса, а затем добавила. – Ведь именно после этого сюрприза – как раз через девять месяцев и родился Ричард!
- Ладно-ладно, сдаюсь! – он поднял руки, улыбаясь. – Спорить не станем. Но делать что-то надо – эти двое никому не дадут нормально жить!
- Ты преувеличиваешь, дорогой, - нарочито чопорно заявила супруга, подсовывая ребенку другой объект для грызения – резинового утенка. – Они не дадут нормально жить нам – остальные просто сбегут. А вот нам деваться некуда. Может…
- Нет, Раф пусть остается в Чикаго – вместе с Барби! – насупился Хейл. – Нечего ей тут делать.
- Вредина, - хмыкнула Мелисса. – Она вполне нормальная дев…
- Ой, не начинай! – он скривился, словно от зубной боли. – И я не буду. Кажется, у тебя был план.
- Он и сейчас есть. Мы просто станем им подсказывать, как поступить – вот и все. Не думаю, что у твоего племянника есть опыт завоевания девушек, которые не всегда ими были. Вот ты и скажешь ему, что делать, поскольку знаешь Дану. Ну а я подскажу дочери, как на это реагировать.
- Ты так говоришь, будто у меня есть такой опыт, - праведно возмутился муж, а затем добавил. – Мы сделает так, как ты сказала, а потом они оба накинутся на меня – уже проходили.
- Милый, не нужно сразу думать о плохом, это не конструктивно, - она чуть поднимает уголки бровей, и ее лицо принимает слегка надменное выражение.
- Вы изумительно правы, дорогая моя супруга, - в тон ей отвечает Питер, даже не пытаясь скрыть смешинки в глазах. – Надеюсь, вы простите мне столь вопиющую оплошность?
- Всенепременно, господин супруг мой и повелитель, я…, - но не выдержала и рассмеялась. – Боже, я не могу придумать, что сказать дальше!
- А по-моему, прозвучало очень и очень… ничего, - довольно протянул он, а затем неожиданно воскликнул. – О, черт! Куда же тебя несет, приятель?!
Мужчина поднялся с пола и поспешил отобрать у сына вещи, вытащенные тем из сумки, стоящей у кровати.
- Ах, ты слюнявое чудовище, - пробормотал он, рассматривая мокрые местами детские вещи.
- Не наговаривай на нас, - Мелисса подхватила малыша на руки. – Мы только чуть-чуть их на зуб попробовали. Мы же не виноваты, что у нас слюнки бегут, да, малыш? Да, мой маленький? Да, мой хороший? А папа больше не будет нас чудовищем называть – мы не чудовище, да, прелесть моя? Мы чудо в перьях – то есть ангел!
- Ох, если бы у него и вправду были крылья, я бы его до школы спеленатым держал – а то, улетит, и поминай как звали. Хорошо, что он волк, а не гордый птиц, - а затем спросил. – Поможешь мне?
- В чем? – не поняла она.
- Я пойду за коляской, а ты пока отнести нашего волчонка вниз, - попросил он, расталкивая по карманам пустышку, бутылочку с водой, влажные салфетки и пару погремушек. – Я только до гаража – и обратно. А когда приду – мы договорим.
- И поступим так, как я сказала, - хмыкнула Мелисса, а затем поцеловала мужа, пока он не успел возразить и мягко выпроводила из комнаты.
И вот сейчас Питер, оставив коляску на крыльце, поднимался наверх. Прогулка подняла и без того безудержно прекрасное настроение малыша, и он от радости решил проверить памперс на прочность, как и папочкины нервы. Тонкий нюх вервольфа мгновенно определил, что произошло, и мужчина, тяжело вздыхая о своей нелегкой судьбе, отправился домой – радовать мамочку.
***
Дана сидела на высоком стуле у барной стойки – на кухне, которая больше напоминала аэродром. Разговор с матерью прошел, мягко говоря, странно. Если Дана рассчитывала найти в лице родительницы сочувствие и понимание, то она глубоко ошиблась. Мелисса, смеясь, ядовито и не очень прокомментировала рассказ дочери, а в конце вообще назвала дочь страусом, который только и делает, что прячет голову в песок. Дана обиделась и надулась, чем рассмешила мать еще больше.
- А теперь сядь и подумай, - велела Мелисса дочери, когда та сорвалась с места, собираясь выскочить в коридор. – Права я или нет? Ты снова идешь на поводу у страха, Лоредана. Но так нельзя – ты уже однажды сбежала. Не спорю – тогда это было оправдано, но теперь ситуация изменилась, а ты снова сбегаешь.
- Хватит говорить со мной, как с ребенком! – вспылила дочь.
- Так не веди себя, как ребенок! – мать встала напротив Даны, так же как и она, уперев руки в бока. В этот момент они были очень похожи. – Как ты себе представляешь то, что ты мне тут рассказала, а? Как ты сможешь избегать Дерека, если мы все живем в одном доме? А что подумает сам Дерек? О нем ты подумала?
- Я… э-э-э… ну…
- Дорогая моя, если ты не хотела с ним отношений, то не следовало тебе вообще приезжать! – припечатала мать. – А если уж решилась, то хватит трястись от страха, - а затем Мелисса сверкнула глазами и тихонечко добавила. – Думаю, у Дерека та же проблема.
- А? – Дана подняла на мать изумленный взор, забыв спрятать в ладонях пылающее лицо. – Я не поняла, что…
- Он уже говорил с Питером, - с усмешкой отозвалась она. – Из того, что он мне рассказал можно сделать вывод, что вы с Дереком просто идеальная пара.
- Мама!
- Что? – невинно поинтересовалась Мелисса. – Давай сделаем так. Ты сейчас идешь на кухню, обедаешь, а потом приглашаешь своего парня на прогулку по городу, - жестом заставив дочку молчать, она продолжила. – Прогуляетесь, проветритесь, пообщаетесь – на нейтральной территории – и не давай ему слишком уж распускать руки. А когда вернетесь, мы поговорим еще раз.
- Мама, ты меня просто убиваешь – говоришь, как Питер – иди поешь, станет легче, - сокрушенно выдохнула Дана. – Ты мне сейчас, кстати, мозг вывернула мехом внутрь. Мне даже стыдно стало – но это так, на минуточку.
- И правильно, - кивнула она. – Зачем еще нужны родители, как не вправлять детям мозги? И иди уже – ешь. Когда ты голодная, становишься ужасно раздражительной.
- Ну, есть такое дело, - призналась девушка. – А ты пойдешь?
- А я проснулась еще утром, - хмыкнула мать. – И все успела. Чего и тебе желаю. А теперь – иди.
- Ты что, выгоняешь меня? – притворно возмутилась Дана. – И это называется - мать?
- Могу покормить тебя с ложечки, - невозмутимо отозвалась Мелисса. – Овсяной кашей.
- Фу-у-у, гадость какая, - скривилась она, сморщив носик. – Ты мне еще протертую брокколи предложи.
- Если ты настаиваешь…
- Ни в коем случае, - она выставила руки перед собой. – Я обойдусь чем-нибудь попроще. И повкуснее.
- Правильное решение, - кивнула мать, победно усмехаясь.
- Ты просто пугающе похожа на Питера сейчас, - заговорила вдруг Дана, перестав корчить рожицы.
- Ну, недаром ведь говорят, что муж и жена – одна сатана, - смеется Мелисса. – Вот проживешь со своим Дереком хотя бы лет несколько, тоже научитесь понимать друг друга с полуслова.
- Ты ни о чем не жалеешь? – спросила вдруг Дана. – Ведь наша жизнь могла сложиться по-другому. Если бы не произошло… то, что произошло.
- А ты? – лукаво улыбается мать. – Только честно отвечай!
- Эй, я первая спросила! – возмутилась она, впрочем совершенно не обижаясь. – Ну ладно, так и быть – скажу. Не жалею.
- Ну, так и хватит все это мусолить, как Дик печенюшку. Прошло – и хорошо. Случилась – ну и ладно. Главное, что все живы, здоровы и всё у нас хорошо. Не следует зацикливаться на том, чего уже не исправить.
- О, какое у тебя боевитое настроение! – восхитилась дочь.
- Дана! – мать укоризненно выгнула бровь. – Как тебе не стыдно?
- А что такое? Стыдно – у кого видно, а я – с ног до головы! – победно и нарочито самодовольно усмехается Дана, а потом сбегает. – Ну, пока! – а в дверь летит меленькая подушка.
***
- Ну, здравствуй, третья альфа, - Дана вынырнула из воспоминаний, услышав за спиной холодный голос.
- И тебе не хворать, Кэтрин, - столь же прохладно отзывается МакКолл. – Кофе?
- Время кофе давно закончилось, - заметила девушка, присаживаясь напротив.
- Для кофе всегда время, - легонько усмехается волчица. – Как и для серьезного разговора, не так ли? – и выжидающе смотрит на невесту друга, вполне понимая ее опасения.
- Да, - резко и поспешно – темная прядь отросших за пару лет волос выбивается из-под ободка. – Я хочу…
- Это неверное начало, - прервала ее Дана. – Я тоже кое-что хочу, но кричать об этом не стоит. Ты не вправе что-либо от меня требовать.
- Джексон – мой! – очень натурально зарычала Кэт.
- Это одна из истин, которые не подвергаются сомнению, - криво ухмыляется Дана, напоминая при этом Питера. – Но не стоит так категорично объявлять его своей собственностью – не каждому такой подход придется по вкусу. Уиттмор у нас – птиц гордый.
- Что? – Миллер подрастеряла спесь и злость, которую копила в себе со вчерашнего дня.
- Я говорю – с моей стороны не нужно ждать удара в спину, - охотно пояснила Дана, улыбаясь. – Джексон мой друг.
- Но Стайлз рассказывал, что ты была в него влюблена, - не сдавалась она.
- И ключевое слово – была, - кивнула МакКолл, отмечая про себя, что Миллер, видимо, не знает о том, что она была Скоттом. Что не может не радовать. – Давно – еще в школе. Да и то не в выпускном классе.
- То есть, ты не рассчитываешь, что…
- То есть, не рассчитываю, - смеется Дана. – Слушай, Кэт, я ведь могу тебя так называть? – дождавшись кивка, она продолжила, - В ЭТОМ плане Джексон меня не интересует. И я его тоже – судя по кольцу на твоем пальце.
- А кто тебя интересует в ЭТОМ плане? – хитро щурится девушка. – Дерек, да? Но он же такой… мрачный и… серьезный.
- Какая ты наблюдательная, - тянет Дана, улыбаясь.
- Не смейся надо мной, - обиделась Миллер.
- Я над собой, - отмахивается она. – Я тоже в свое время считала его донельзя мрачным и нелюдимым. Пока он не пригласил меня на свидание в итальянский ресторан и не попытался накормить макаронами с чернилами каракатицы, - поделилась воспоминаниями Лоредана.
- Когда? – поразилась та.
- До того, как я уехала на Аляску, - пояснила волчица. – И я надеюсь, теперь ты не станешь прожигать во мне дыры взглядом. Знаешь ли, это не слишком приятно, если учесть, что мы – оборотни, к такому очень чувствительны.
- Если ты дашь мне слово…
- А может, на библии поклясться?! – возмутилась Дана. – Сказала же – НЕ ИНТЕРЕСУЕТ!
- Я с тобой не настолько хорошо знакома, чтобы верить на слово, - холодно ответила Кэт. – В общем, так – я буду за тобой наблюдать. И не дай тебе Бог…
- И что ты сделаешь? – Дана встала в позу. – Кинешь в меня сумочкой? Кинешься портить прическу? А может, пожалуешься своему жениху? Не говори глупостей, Кэт! Хочешь следить – следи, кто же тебя держит, – покачав головой, волчица залпом допила кофе и поспешила выйти в гостиную. От этого разговора у нее внезапно разболелась голова.
А Кэтрин насупившись, смотрела ей в след. Она отдавала себе отчет, что ревновать начала задолго до личной встречи с третьей альфой – самой загадочной из всех. Это началось с тех пор, когда она внезапно стала частью странных событий, которые перевернули всю ее жизнь. Постоянные разговоры вокруг персоны Даны МакКолл, восхищение в словах и взгляде Джексона, уважение со стороны остальных – даже старик Джерард благостно кивал, когда речь заходила об этой альфе! Это не могло не выводить из себя. И именно поэтому Кэтрин не верила Дане заранее. Но как быть теперь, когда та прямым текстом сказала, что Джексон для нее только друг? Поверить?
Да ни за что!!!
***
Дерек выспался. Странное чувство – и такое приятное, не смотря на то, что за окном давно полдень. Все его ночные бдения при свете дня казались надуманными и детскими – просто страхами, с которыми можно и нужно бороться.
На душ у него ушло рекордно малое количество времени – хотелось поскорее увидеть кое-кого.
И этот кое-кто стоял у лестницы и смотрел на альфу изумительно карими глазами и улыбался.
- О, привет, а я шла тебя будить, - сообщила Дана. – Сколько в тебя сна влазит? Солнце уже в зените – только нас ждет! – а затем, не дав ему и слова вставить, добавила. – У тебя пять минут – я жду тебя в машине. Мы едем гулять! И чтобы не опаздывал, - легонько взлетев по лестнице, она стремительно его обняла, поцеловала и… сбежала на улицу.
А Дерек постоял там минуту, а затем расплылся в неприлично довольной улыбке и поспешил вслед за неугомонной егозой. Его день, который начался довольно-таки интересно, обещал быть лучшим за последние два с половиной года.
В своем приподнятом настроении он и не заметил невольного наблюдателя – Кэт Миллер стояла в коридоре и чему-то довольно улыбалась.
Спасение? Наказание!
radornat
| суббота, 03 января 2015