Часть 45
Часть 45
- Она уехала.
- Но она вернется. Три года – не срок.
- Нельзя было этого позволять!
- Мы не можем ей запретить.
- А надо бы! Девчонка совсем отбилась от рук!
- Эдвард, она пережила потрясение.
- Это я пережил потрясение! Хотя, нет! НЕ ПЕРЕЖИЛ!
- Это твой путь, хранитель, смирись.
- Ни за что. Я найду способ вернуться!
- Ищи, Эдвард Байсон. Тот, кто ищет, всегда находит. Но не всегда то, что хотел. Зачастую он находит то, что нужно.
***
Вот уже который день с неба сыпал крупный липкий снег. Мороз на улице все крепчал. Это рождество обещало быть холодным и снежным. Дети были рады до безумия – лепили снеговиков, складывали снежные горки, устраивали снежные сражения. Правда потом приходилось отогреваться дома горячим шоколадом, но это малолетних шалопаев не останавливало. Взрослые иной раз тоже не отставали от малышни – настроение у всех было приподнятое – предпраздничное. Всюду были гирлянды, фигурки оленей и эльфов, венки на дверях и цветной серпантин.
У одного из домов иногда останавливалась черная правительственная машина – ее хозяина все знали. Он был федеральным агентом, и звали его Рафаэль МакКолл. Он много времени проводил в этом доме. Соседи иной раз удивлялись, насколько хорошо этот человек общался с нынешним мужем своей бывшей жены. Странно? Однако, факт.
Почти три года назад Питер Хейл купил этот дом у старины Эдди, не торгуясь. Месяц его ремонтировали и перестраивали, а вот после он перевез туда семью – жену и дочь. Только потом соседи узнали, что дочь не его, а человека, который время от времени заходил к ним. Косились на них где-то неделю, а потом привыкли. Тем более, что соседи были приветливыми и открытыми людьми. Поохали и повздыхали о страшных делах, творящихся в солнечной Калифорнии, да порадовались, что у них-то таких ужасов не бывает. На этом семью оставили в покое.
***
Мелисса укладывала подарки под елку, аккуратно прикрывая их мишурой. Ель была настоящей. Вот только не спилинной, как у остальных – дерево росло в большой деревянной клумбе – от прошлых хозяев дома осталась, которую Дана заставила притащить в гостиную. Питер и Рафаэль долго недоумевали, почему девушка наотрез запретила губить живое дерево, но все же спорить не стали. И вот уже третье Рождество они встречают с настоящей живой елкой.
Питер сидел рядом на полу – он держал на руках малыша Дика, который все время норовил поймать один из красных шаров, украшающих ель. Малышу только восемь месяцев исполнилось, но он уже был настолько подвижен, что спускать его с рук было чрезвычайно опасно. На четырех костях он передвигался с прямо-таки крейсерской скоростью, а уж любопытен был – жуть. Но самое важное, что бы ни попало ему в руки, мгновенно перекочевывало в рот. На полу нельзя было оставить ничего, все нижние дверцы столов, шкафов и шкафчиков были заклеены скотчем. Самое же интересное, что этого неугомонного малыша нельзя было оставить в манеже - каким образом он оттуда выбирался, не знал никто.
Вдруг на лестнице раздался жуткий грохот. Почти мгновенно соскочив с пола, Мелисса с коробкой в руках и Питер с Диком под мышкой выскочили в коридор. На полу распласталась Дана, одетая в… в… в… это сложно было назвать одеждой, если говорить откровенно. Кожаная куртка-косуха, джинсовые микро-шортики, кислотные желто-розовые лосины и алые сапоги-чулки на платформе и с пятнадцатисантиметровыми каблуками. И это было не все – цепи какие-то, висюльки, блестяшки, камешки – она сама напоминала елочное украшение.
- А я – морская звезда, - она посмотрела сначала на мать, которая так и остановилась, открыв рот и держа перед собой чей-то подарок. Питер же сначала усмехался, но чем больше он рассматривал падчерицу, тем больше мрачнел.
- Что на тебе надето? – спросил Хейл, поудобнее перехватывая сына, чтобы не выкрутился. Он хотел надеяться, что его голос прозвучал строго.
- Не сверкай глазами, это на выступление, - отозвалась Дана. – Ты и представить себе не можешь, чего мне стоило напялись на себя эту дрянь.
- Не ругайся при ребенке, - немедленно вмешалась мать. – Ты ведь говорила, что тебе дали роль принцессы?
- Сказку решили осовременить, - девушка кое-как перевернулась, аккуратно стараясь подняться, ведь ноги постоянно разъезжались в разные стороны, а затем зашипела. – Убью Тони Кламси! Нет, я заставлю его нацепись костюм «принцессы», и весь день в таком виде на лекции ходить! Но сначала привяжу к стулу, разрисую морду, наплету сотню мелких косичек, прицеплю бигуди, залью все лаком, повешу на уши килограммовые серьги и наковальню на шею, а потом утоплю бухте!
Мелисса зажала рукой рот, стараясь не рассмеяться, а Питер только бровь изогнул, а затем спросил:
- А ты уверена, что сможешь добраться хотя бы до машины? Давай, помогу встать, - протянул руку, в которую Дана вцепилась, словно утопающий. – И, кстати, если ты его утопишь, он не сможет пойти на учебу.
- До машины дойти попробую, но вот начет остального - по сценарию ходить я, вроде, не должна. Мама, прекрати – если я сейчас засмеюсь, то снова упаду. Видит бог – никогда в жизни, НИКОГДА не стану больше слушать Мелоди – пусть проваливается к чертям со своими: «Ой! Это же так весело!»!
- А ты попробуй выпрямить спину, - посоветовала мать. – Что ты встала, словно горб на спине? Плечи – назад, грудь – вперед, ну и попу держи так, чтобы в руки просилась…
- Мама!!!
- Что? – она притворно удивилась – ей так нравилось шокировать дочь. – Это ведь правда, да, Питер?
- Э-м-м-м, ну, да, наверное, - замялся мужчина. – Тебе виднее.
- Мне? – поразилась она.
- Слушайте, хватит, - Дана, наконец встала так, чтобы не падать, вцепившись в отчима. – Вы после попрактикуетесь в остроумии, а пока – помоги мне до машины дойти.
- Тебя Раф отвезет? – Мелисса забрала у мужа Дика.
- Да, у него выдалась свободная минутка, - она осторожно переставляла ноги – каблуки то и дело норовили свернуться куда-то на сторону. – Черти бы его подрали, - прошептала она, хватаясь за дверную ручку.
- Ровно встань, - напомнила мать. – И спину выпрями. Ничего, потом будет легче.
- Утешила, - Дана закатила глаза. – Ладно, дальше я попробую сама, - но затем увидела крыльцо и взвыла. – Нет-нет-нет!!! Питер, помогай!
Закатив глаза, тот, поддерживая Дану под локоток, помог ей спуститься, предварительно заставив закутаться в пуховик.
Подняв глаза, Хейл встретился взглядом с ухмыляющимся Рафаэлем. Тот стоял, оперевшись на капот, и держал в руках ярко-красную коробку с бантом.
- Ну-с, теперь попробуем пройтись, - заговорила девушка. – Привет, пап! Как там мама сказала – спину прямо, грудь вперед, попу… тьфу ты! Вот привязалось!
- Чем она занята? – спросил МакКолл у Питера.
- Их постановщик решил осовременить сказку, поэтому она выглядит… так. Учится ходить на этих копытах, - фыркнул он.
- Глубоко сочувствую, - протянул Раф, с опасением оглядывая дочь. – А вы к которому часу будете?
- К началу успеем. Дик к этому времени как раз должен проснуться.
Дана не прислушивалась к разговору мужчин, она очень старалась, чтобы не только передвигаться, но и делать это уверенно и с грацией, как посмел выразиться Кламси. И надо заметить, с каждым пройденным шагом становилось все легче – как раз синяки стали расходиться – приятно все же быть оборотнем с повышенным уровнем регенерации!
- Почти получилось! – воскликнула она, оборачиваясь к отцу. – Можем ехать.
- Надеюсь, ты себе ничего не сломаешь, - пробормотал тот, открывая дочери дверь. – До встречи, Пит.
Хейл кивнул, пряча усмешку. Даже Мелисса не сокращала его имя – то ли не хотела, то ли не считала правильным. А, может, ей просто так нравилось. Но вот Рафаэль… Этот человек был странным. К слову сказать, Дана была на него сильно похожа. И когда Питер это заметил, оскорбилась в лучших чувствах, но по прошествии времени смирилась – наверное, повзрослела. Рафаэль МакКолл был очень серьезным человеком почти все время, кроме тех случаев, когда ему не приходила в голову какая-нибудь идея. Как выразился Джон Бероефф – бывший русский – жареный петух клюнул. Почему петух, и почему именно жареный, Питер не знал, но суть это выражение отражало правильно. В такие периоды агент МакКолл просто светился энтузиазмом, причем, этот энтузиазм никогда не был направлен на работу – только на семью, к которой теперь относился и Питер Хейл, хотя – видит бог – не был этому откровенно счастлив. Ну а кто в здравом уме и твердой памяти будет радоваться тому, что бывший муж твоей супруги фактически прописался в вашем доме? Однако, серьезных проблем Рафаэль не доставлял, скорее, разнообразил жизнь. Поэтому и терпели. Шутка, конечно. Трех лет хватило, чтобы прийти к пониманию, ну и подружиться.
Мелисса ждала его на кухне – готовила Дику кашу.
- Петух, - кивнула она, а затем рассмеялась.
- Да, - поддержал ее муж. – Раф снова что-то задумал. Надеюсь не будет как в прошлом году.
- Тебе не понравились живые олени? – усмехнулась она. – И красные сани?
- Честно? – Питер прищурился. - Нет. Не скажу, что на рождество мечтал убирать с дорожки олений навоз.
- Зато есть, что вспомнить, - смеется она.
- А то мне больше вспоминать нечего?! – притворно возмутился тот, а затем кивнул на кашу. – Гречневая?
- А? Да, он другую есть отказывается, - улыбнулась Мелисса. – Знаешь, Скотт тоже не любил ни овсяную, ни рисовую… Я только сейчас поняла, сколько прошло времени.
- Хочешь вернуться? – Питер взял у нее сына и развернул так, чтобы его удобно было кормить.
- Три года почти прошли, - она смотрела в пол. – Здесь. Конечно, хорошо, но…
- Наш дом не здесь, - кивнул тот. – Я поговорю с Даной.
Кое-как покормив неугомонного малыша, Мелисса отправилась его укладывать – то еще приключение. Почему-то не было тревоги – она знала, что не только они с Питером хотят вернуться. Дана очень скучала по друзьям, да и Рафаэль вот уже дважды отказывался от повышения, только бы быть рядом с ними.
А вечером их ждет представление в местном детском клубе, где студенты и учащиеся будут показывать спектакль для малышей из детского дома.
Спасение? Наказание!
radornat
| понедельник, 01 сентября 2014